Консервы в Норвегии – весь процесс глазами туриста

Друзья всем привет!

Как вы знаете из моей первой статьи, посвященной прогулке по Ставангеру и ее продолжение, мне удалось попасть в музеи не смотря на то, что норвежских денег у меня не было. Дело в том, что евро нигде принимать не хотели, а моя Master Card решила со мной в этот раз не ехать…

А об этом и о главной достопримечательности Ставангера – музеи консервы – мы и поговорим в этой статье.

Приступим!

 

Детские представления о консервированной рыбе

К консервированный рыбе, лично я, приучен с детства. Что за праздничный стол без ставриды в масле или сардины в собственном соку? А сколько слюней и эмоций выжимает бессердечные шпроты в масле? Желательно еще и рижской укладки да и еще на бутерброд с масляной основой. Ну а килька в томатном соусе ставила на колени ни одно поколение.

Ну вот так вот свободно дегустируя по жизни различные рыбные продукты в 200 граммовых баночках я никогда и не интересовался, а как же они все-таки туда попадают.

 

На подобные вопросы в детстве отец мне начинал трудолюбивj раскладывать по полочкам морскую жизнь плавучих рыбоконсервных заводов под имедживыми именами тех времен «Мария Поливанова» и «Олег Кошевой».

О том, как добрые в душе и крупные снаружи дамы круглосуточно рулят рыбоконсервным цехом, прерываясь лишь на пятиминутку в душевой кабинке и кратковременный сон с одним из наиболее удачных сотрудников мужского пола. Но те повествования меня особо не вдохновляли.

После долгого папиного вступления я уже начинал зевать, соскальзывать с упертого в челюсть локтя и вяло пропускать мимо рта снаряды из обезглавленной кильки, утонувшей в томатных реках.

Достигнув расцвета сил и начала 21-го столетия я насовсем растерял интерес к консервам и мультфильмам про Дядюшку Скруджа.

И жизнь текла своим чередом, пока сбившись с верного пути я не очутился у дверей бывшей фабрики по производству консервированный рыбы в норвежском городке Ставангере.

 

Как я сел на хвост норвежской скумбрии

Внешний вид строения ни как не мог выдать мне идею его существования, а из нацарапанных на стене слов доподлинно известным мне показалось только слово museum. Остальные слова символизировали для меня техническое описание какой-то продукции связанное со строительными специальностями.

Войдя во внутрь? я очутился в небольшой комнатке ссутулившейся надо мной своими невзрачно побеленными стенами и пропитанная запахом старины.

Через мгновение передо мной нарисовалась миленькое личико в очках, которое, не дав мне и минуты на раздумье, сразу предложило ознакомиться с экспозицией. Спокойно выслушав заученное ей на зубок вступление, я жестами победителя объяснил ей, что все это хорошо, но вот ваших местных фантиков я в своих карманах не наблюдаю, так что подайте мне вот ту вот брошюрку и на этом, думаю, мы расстанемся.

 

Но не все так быстро.

Девушка, не пошевелив и подбородком, с удовольствие потянулась ко мне за оплатой, уверив, что и евро ей подойдут. Сбросив с себя «вежливое умиление», и, преобразившись в лице до Шариковского возмущающегося «что это значит – Примите!» в ответе на провокацию со стороны профессора Преображенского об изъятии у Шарикова обеденной тарелки, я поинтересовался на что будут потрачены мои заработанные средства.

 

Почем сегодня информация

Как оказалось, передо мной был музей консервации практически в первозданном виде, в котором зарождалось рыбная промышленность, осуществляемая обыкновенными норвежцами в ручном режиме, что в наше время вызвало бы бурю негодования современного СЕО, в духе

• «почему эти наглые люди забирают работу у несчастных машин?» или
• «почему производство до сих пор функционирует не в Китае?» или
• «почему не были привлечены американские инженеры-экономисты?» или
• «а как буду зарабатывать себе на жизнь камбоджийские дети дошкольного возраста?»

 

Билет стоил 10 евро, за которые разрешалось еще и вернуться в приглянувшийся мне Морской Музей и еще в какой-то детский центр. Все это было, конечно, очень хорошо, но вот до итогового закрытия всех достопримечательностей оставалось чуть больше часа.

Правильно рассчитав ценность момента, я взял у девушки брошюрку с описанием инвентаря в цеху и пояснительной запиской «Как закатать рыбу в консервы» и отправился в глубь зала и истории.

 

Как в Норвегии обращаются с рыбой

Как оказалось, что в Норвегии парни не промах и именно пионеры из Ставангера аж в далеком в 1870 году поставили производство консервированной рыбы на конвейер. Прокопченная сардина в оливковом масле практически ежедневно подавалась к обеденному столу практически в любой норвежской избушке.

Зародившаяся в те года индустрия со смешным для наших дней объемом выпускаемой продукции на сегодня, превратилась в современное промышленное производство с полноценным рабочим составом, с популярными нынче должностями, как мерчендайзер, супервайзер, теодор драйзер и начальник цеха.

С 1917 года здесь начала функционировать Норвежская Национальная Ассоциация Рыбоконсервных фабрик, с 1928 года исследовательская лаборатория, а с 1948 года Колледж Рыбоконсервной Торговли, где готовили молодых специалистов со стильными шевелюрами, которые на фотографиях легко сходили за солистов группы АВВА.

Как же так получилось, что именно норвежская ставрида, а потом и мясная продукция в маленьких жестяных баночках медленно наводнила европейские рынки, несмотря на различные там ВТО и МВФ, а также их условия и прямые указания.

Как говорят Норвежцы, дело в качестве продукции.

 

Конёк норвежской дислокации

Дело в том, что норвежские воды до сих пор считаются самыми чистыми (ну между нами, после Исландии, конечно же). Расположенная вдали от европейских торговых маршрутов и концентрации производства, Норвегия распоряжается весьма чистым заготовочным материалом – рыбой, мясом, овощами и фруктами.

Благодаря методам презервации удалось сравнить баночку консервы, закатанную в далеком 1929 году, и сегодняшний образец, которые не проявили значительных отклонений друг от друга.

Весь процесс начинается с рыбаков, которые своими могучими руками загоняют стаи серебряной ставридки в сети. Потом размещают их в прохладных водах норвежских фьорд на несколько дней для естественного процесса очистки. Тем временем эксперты селекционируют рыбешек по размеру и содержанию жира и присваивают им значок качества.

Затем, в замороженном или все еще свежем виде ее доставляют на ближайшую рыбоконсервную фабрику, где умелые руки нажимающие кнопки на современных агрегатах проводят процесс копчения, укладки в масляные ванны и герметизацию с последующей стерилизацией добиваясь практически бессмертия для консервированной сардины.

Норвежская сардина популярна по всему миру, что в мульти-пульти Нью-Йорке, что в традиционном Токио. А норвежские моряки по всему миру на своих кораблях вкушают лишь блюда из родных рыбоконсервных продуктов.

Консервная промышленность в Норвегии, и не только рыбная, обеспечивает беззаботное приготовление приема пищи, как для заправского холостяка, так и нерадивой феминистки, ради принципа, отвернувшейся от традиционной кухни и уйдя в жизнь с продуктами быстрого приготовления.

 

 

Сам музей консервы и технология процесса

Ну а что же можно увидеть в самом музее?

Обход следует начинать по позициям, которыми отмаркированы помещения и агрегаты, для того чтобы вместе с авторами пройти полный курс превращения свежевыловленной сардины в баночку консервы.
Первое помещение демонстрирует производство самих консервных банок. Небольшой зал с парочкой странных аппаратов особых эмоций не вызовет. Чуть далее расскажут о процессе приготовления рыбных тефтелей, фарша и даже печенья.

 

А вот и самый большой цех с угрюмыми механизмами из прошлой эпохи, уже демонстрирует красоту стратегического планирования и масштабы производства.

 

Для начала, свежевыловленную рыбу на заводе мыли и закладывали в раствор на 5-7 минут. Затем сардины нанизывались на прутья длиной 65 см, которые помещались вот в такие печи для копчения.

 

Далее требовалось удалить рыбам головы. Начиналось все с банальных не всегда острых ножниц, пока в 1905 году не испытали специальную машину головорезку, которая рубила сплеча аж по 700 голов за раз. Специальными приспособлениями в виде вил, снимались рыбные головы, которые пускали в производство фарша и удобрения. Профессиональные сортировщики ранжировали рыбешки по размеру и закладывали из в подготовленные банки.

 

До 1910 года масло в банки добавляли в ручную на глаз, а позже дозировали при помощи опять же специальной машины.

Самое узкое место производства было запаивание готовых банок. Опытный паяльщик, не смотря на многочисленные ожоги второй степени, преследующие его в течение всего рабочего дня, умудрялся напаять аж 500-600 банок в день. Замани с десяток таких хорошим соц.пакетом и зубной страховкой и масштабы производства будут запредельными. Но хозяева пошли другим путем. Вновь изобретенный станок Reinert паял по 1000 банок в час на радость изготовителям.

 

В конце процесса банки стерилизовали, мыли, протирали и наклев соответствующую этикетку кидали в деревянные ящики, в которых консервы и рассылались по всему миру.

На втором этаже расположен главный цех по упаковке. Здесь находиться упаковочный стол и упаковочная машинка, а также выставка-коллекция консервных этикеток. В этом же помещение проводятся мастер-классы, выставки и собрания поклонников рыбы в банках.

Пройдясь по второму этажу вы найдете конторку мастера с оригинальным рабочим местом, место бухгалтера, раздевалка, туалеты и кабинет директора.

 

Не могу сказать, что музей уникален и просто must-see до «не могу», но отказываться от посещения не стоит. Купив проездной в несколько музеев, не стоит ставить консервный завод во главу списка. Он скорее подойдет на замыкающую роль. Такой себе небольшой своеобразный десерт.

Друзья, у меня на сегодня все. Когда дойдут руки, то я обязательно опишу посещение еще и морского музей Ставангера.

Так что подписывайтесь на обновления, чтобы ничего не пропустить!

 

С уважением, автор блога Виктор Коровин!